Агнесс давно не верила в сказочных принцев, а розовому отдавала память, лишь одевая изредка кружевные трусики нежного цвета. Она курила длинные сигареты, слегка манерно тянула звуки и искусно картавила, изредка не выговаривая коварную букву «р». Она живет по графику, который когда-то себе установила, но в шкафу прячет большого единорога. Она все еще ждет, что чудо произойдет, хотя давно уже не верит. Но сердце не подвластно разуму.
Она пишет сестрам письма, иногда звонит отцу, и говорит, что все хорошо, что жизнь ее сладка и полна соблазнов, которым она не поддается. И радуется, когда слышит звонкий смех племянников. Агнесс научилась улыбаться даже тогда, когда хочется плакать.
И только однажды маска упала, когда она увидела его в толпе – стройный, чуть нескладный, с вечной недоухмылкой на губах. Очки в роговой оправе и уверенные движения, хотя раньше он никогда не был так уверен в своих силах. Тогда она прошла мимо, лишь бросив взгляд из-под ресниц. И в спину, как выстрел, его немного грустная улыбка человека, который все потерял.

Вектор давно уже не верил в судьбу, как, впрочем, и не представлялся своим псевдонимом. Теперь, уже много лет, он Виктор Перкинс, преуспевающий бизнесмен, наследник дел своего отца. И только изредка прежняя ухмылка кривит губы, и тогда он мечтает о мировом господстве. А еще он до боли хочет увидеть ее глаза – такие, как тогда, когда она уходила. Тогда в толпе скользнула тоненькая фигурка, темные кудри и невероятно большие омуты карих глаз. А он не стал ее догонять, и лишь улыбнулся, как когда-то давно…Она говорила «я люблю твою улыбку» и он старательно репетировал перед зеркалом подобие доброй улыбки. Вектор помнил, как они гуляли в парке, и он робко взял ее ладошку в свою, переплетая пальцы. И видел робкую, но такую родную уже улыбку совсем юной девочки.

Агнесс помнила хмурый взгляд отца, осуждающие слова Марго и только бойкая Эдит старалась показать ей, что поддерживает. Но этого было мало, чтобы мир не пошатнулся, чтобы удалось удержать того, кто выскальзывал так мучительно быстро. Между ними снова пропасть, и тогда Агнесс впервые научилась говорить неправду. Когда писала ему записку со словами «прости, но я не люблю тебя». Его глаз она уже не видела, потому что ее ждала Франция, новая жизнь, полная чужих надежд и угасающей веры в мечту. Тогда единорог залез в шкаф, отказавшись от своей хозяйки. И вовсе не наоборот.

Вектор вертит между пальцев сигарету, и смотрит в глаза своей девочки, которая превратилась в холодную, но стеклянно хрупкую девушку. Она так же внимательно следит за ним: осталось ли что-нибудь от того, кем он был? И слов, наверное, не нужно бросать на ветер, потому что давно все сказано, прожито, выкинуто за ненадобностью. Кроме веры в то, что, может быть, у счастья все еще есть лазейка…но будущее определено…или не так вовсе?

- Как ты? – Тривиальный вопрос, дань вежливости.
- Хорошо, - такой же ответ.
- Скучала? – Приподнятые брови, занять рот дымом.
- Быть может, - легкий кивок, слезы, скользнувшие из уголков глаз.
Сигарета умирает в пепельнице, он подходит к Агнесс, слегка неловко кладя большие ладони на хрупкие плечи. Чуть сдавливает и склоняется к ней, ненадолго ловя взгляд, а потом дыхание в дыхание, поцелуй соленый от слез и горький от табачного дыма.

А потом смятые простыни, рваное дыхание и кожа, согретая чужими губами. Стоны, сорванные с припухлых от поцелуев губ, и сплетение пальцев за секунду до наступления оргазма. Сбитое дыхание, робкие, изучающие поцелуи, и будущее, которое вновь появилось…рисуется на коже под его чуть грубоватыми руками. Неловкое «я люблю тебя» и тихое «не хочу без тебя», утонувшие в ночной прохладе.

На утро она найдет единорога в кресле и записку на подушке, где будет сказано «я вернусь», и Агнесс будет ждать его, как ждала всегда.